***
Старый, заброшенный парк культуры и отдыха. Да, именно так он назывался когда-то. Дмитрий помнил, как в первый раз его привела сюда мать, и с каким восхищением он глядел на свежеокрашенные аттракционы. Самым большим счастьем тогда было получить из рук золотозубого дядьки огромный белый шар воздушной ваты на зусенчатой деревянной палочке. Именно здесь он впервые ощутил на себе все прелести Дара.
Это потом, он поймёт, что заимствование чужих талантов не самая удачная шутка Бога, а возможно, наоборот, очень удачная - дьявола. Много позже будет стараться избегать прикасаться к незнакомым и даже друзьям. А пока, играя с очкастым, заносчивым парнишкой в шахматы, он с трепетом будет выбирать момент, чтобы, будто случайно ухватить за руку его папашу-гроссмейстера. И гордо вздёрнет подбородок, принимая поздравления и восхищённые похлопывания по плечу от тех, кто даже представить себе не может, что сегодня он играл впервые.
Сейчас этот старый, ржавый хлам уже никому не нужен. Возможно, вскоре здесь возведут очередной рай для шопоголиков, а пока это место сбора не самых лучших представителей общества.
Дмитрий пошёл вперёд по растрескавшимся заснеженным плитам. Нужно было догнать улыбчивого гадёныша. Они сам не знал, зачем ему это, понимал только, что не сможет успокоиться, пока не отыщет и не прижмёт к стенке. Было такое чувство, будто его подцепили на крючок. Только если рыба в такие моменты бьётся, то ему самому хотелось поскорее оказаться там, откуда тянется леска. Ещё одно смутное чувство подсказывало - это тоже новое умение, полученное совсем недавно.
Облака, укутывавшие небо весь день, куда-то испарились, и снег вовсю отражал свет полной луны, создавая в парке некое подобие освещения.
- Э-эй! – высокий, немного хрипловатый мальчишеский голос послышался откуда-то сбоку.
Дмитрий потоптался на месте, пытаясь отыскать его хозяина. От парковых давно неухоженных деревьев отделилась худощавая фигура и, подойдя на несколько шагов, замерла, уперев руки в бока.
- Зачем ты идёшь за мной?
- Может, снимешь капюшон? – теперь Дмитрий уже не сомневался, что перед ним подросток, хотя смутное ожидание предстоящей встречи с мальчишкой не покидало от самого метро.
Паренёк хмыкнул.
- С чего бы это?
- Мне, показалось, ты хотел, чтобы я пришёл сюда, - Дмитрий старался говорить как можно спокойнее, дабы не спугнуть пацана, но тот похоже, ничуть не испугался.
- А ты и вправду непростой, дядя, - паренёк язвительно захихикал. – Клёво.
Ещё одна догадка подтвердилась. Всю дорогу Пересветову казалось, что мальчишка специально пытается не потеряться из виду.
- Что ты делал у метро? – Дмитрий шагнул к пареньку, но тот предостерегающе поднял руку.
- То же, что и остальные, глазел.
Новый смешок.
- Ты врёшь.
- Конечно, вру. Или ты хочешь, чтобы я, как в плохом кино, стал изливать тебе душу?
- Ну, что ж, нет, так нет, - Дмитрий пожал плечами и сделал вид, что уходит.
Уловка сработала.
- Эй, постой, мы так не договаривались, - протянул мальчишка. – Неужели тебе не интересно, зачем я привёл тебя сюда?
- Нет, - Дмитрий отмахнулся и медленно двинулся прочь.
- Постой, как это? – озадаченный подросток уже был совсем рядом.
- А вот так. Иди домой, я уже не в том возрасте, чтобы играть в дурацкие игры.
- Почему тогда побежал за мной, вместо того, чтобы вытаскивать людей из огня?
- Из какого огня? – Пересветов остановился так резко, что мальчишка налетел на него.
Капюшон упал с головы паренька и Дмитрий разглядел скуластое, худое лицо, с не очень чистой, как и полагается для этого возраста, кожей и чёрными, удивлённо распахнутыми глазами.
- Ты не видел? – голос паренька истерично дрогнул.
Пересветов сложил руки на груди.
- Не было никакого огня. Тебе показалось. Не знаю, что напугало всех этих людей, но и ожогов у них точно не наблюдалось, уж можешь мне поверить.
- Не может быть, - прошептал мальчишка, наклонился, схватил пятернёй немного снега, и, сдавив его, запустил собеседнику в лоб.
Дмитрий ухнул от неожиданности, вытер лицо и бросил на подростка яростный взгляд.
- Совсем сдурел? Давай, вали дамой, пока я тебе уши не надрал.
Но паренёк, казалось, прирос к тому месту, где стоял и только нервно хватал ртом воздух, не в силах произнести ни слова.
- Так, - окончательно выйдя из себя, Дмитрий схватил его за руку и потянул. – Пойдём, покажешь, где живёшь. Нечего в такое время по всяким злачным местам шляться.
И тут что-то случилось. Будто голова взорвалась, превратившись в шапку ярко-красного фейерверка. Отчаянное чувство одиночества, неуёмная жажда мести и дикого, необузданного веселья сплелись в тугой жгут. Пересветову всего на миг почудилось, что он смотрит на себя как бы со стороны, а затем липкий холодный снег оказался прямо перед глазами и кто-то огромный заслонил свет массивным телом.
***
Будильник зазвонил одновременно с мобильным. Вначале Дмитрий никак не мог понять, отчего кнопка отмены сигнала никак не срабатывает. В конце концов, с трудом разлепив глаза, он разглядел беснующийся на диванном подлокотнике мобильный телефон и поднял трубку.
- Слушаю!
- Дима, я у твоего подъезда, пустишь?
Пересветов подскочил, будто диван разом превратился в утыканного иглами ежа. Зайка никогда не приходила так рано. Что-то случилось? Лихорадочно надевая спортивные штаны и чертыхаясь, он доскакал к домофону, нажал кнопку и прислушался. Как только шаги на лестнице затихли, Дмитрий со счастливой улыбкой распахнул дверь. Маленькая изящная девушка невозмутимо стряхнула снег с воротника, постучала каблучками, избавляясь от налипших комьев на сапогах, и только потом подняла взгляд на Пересветова. Улыбка моментально сползла с его губ. Её взгляд был таким холодным и колючим, что он невольно поёжился.
- Зайка, что произошло? – наконец, озвучил терзавшую его мысль.
- Дима, сколько раз я просила не давать мне идиотских прозвищ? – недовольно хмыкнув, она шагнула в квартиру.
Ошарашенный Дмитрий попятился, освобождая дорогу, и одновременно пытаясь помочь ей снять пальто.
- Не нужно! - жёстко сказала девушка, захлопнув дверь, громкий стук эхом пронёсся по квартире. – Я всего на пару слов. Помнишь, ты как-то сказал, что можешь смириться со всем, кроме лжи?
Дмитрий озадаченно кивнул.
- Так вот, - она скомкала в ладошках ремешок от сумочки. – Я пришла, сказать тебе правду.
На секунду запнувшись, тряхнула копной волнистых волос, но продолжила:
- Я не могу больше быть с тобой, Дима. Я поняла, что не люблю тебя.
- Как? – только и смог выдавить Пересветов.
- А вот так, - её глаза наполнились злостью, то ли на себя, то ли на того, кто стоял перед ней. – Прости, но мы слишком похожи.
Она горько усмехнулась.
- Обычно в таких случаях говорят: «мы слишком разные». Но у нас же всё не как у людей, да?
Она с надеждой поглядела на Дмитрия. Он молчал.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? Может, мне показалось?
Он продолжал молчать.
- Дима?
- Ты права, - упавшим голосом сказал Дмитрий. – Мне вообще не стоило прикасаться к тебе.
- Вот и отлично, - она чересчур резко обернулась и всем телом налегла на дверь.
Мягко отстранив её, Дмитрий нажал на ручку. Дверь заскрипела. Девушка вздрогнула и обернулась.
- Прости меня, Дима, - повторила она как-то жалобно, – мне вполне достаточно обычного зеркала.
Пересветов дождался, пока она уйдёт, и, захлопнув дверь, прислонился к ней спиной.
В виски сейчас же забухали десятки молотков, а сердце отозвалось щемящей болью. Он любил её. Любил больше себя самого, но проклятый Дар, как раз и не позволял оставаться самим собой. С каждым прикосновением всё больше походил на неё. Для того, чтобы вернуться, перестать быть ею, приходилось врать о частых ночных дежурствах, продолжительных командировках, симпозиумах. А ведь он так ненавидел враньё. Как она сказала? Хватит и одного зеркала? Вот, отличное название. Он – зеркало. Нет, не простое, у него есть душа, но каждый, даже заглянув туда, всё равно видит только себя.
Как холодно. Пересветов схватился за голову. Нельзя, раскисать, нельзя! Всегда есть место, где ты нужен даже таким. Подхватившись, он набрал номер телефона матери.
- Мам, я приеду?
- Да, сынок, конечно, - голос прозвучал с плохо скрываемой неуверенностью.
- Мам?
- Ты знаешь, я не очень хорошо себя чувствую…
- Я врач, ты помнишь?
Минутное молчание. Слышно как жужжит не вовремя проснувшаяся муха.
- Сынок, лучше не надо, когда ты рядом, мне как-то не по себе. Будто я не с тобой говорю, а сама с собой…
Снова молчание.
- А хотя, знаешь, наверное, я впадаю в маразм, - натянутый смешок. – Приезжай, я соскучилась.
- Я тоже скучаю, мама, но представляешь, пока говорили, глянул в ежедневник. Конференция-то оказывается уже на этой неделе. Я был уверен, что на следующей.
- Ох, как жалко, - в голосе облегчение. – Ну, ты, как освободишься, обязательно приезжай.
Короткие гудки. Последнее время всё чаще и чаще. Мерзкие, сжигающие последнюю надежду.
Опять этот холод. Пересветов застонал и остервенело швырнул мобильник на кровать. Что теперь? Девушка бросила, работы нет, даже мать и та, жутко подумать, боится собственного сына. А ведь было время, когда он радовался Дару, когда верил, что с его помощью сможет осчастливить весь мир. Глупые мечты наивного мальчишки. Мальчишки…
- Стоп! Где мальчишка?
Перед глазами всё заплясало. Дмитрий почувствовал, что лежит лицом в снегу. Так вот почему всё время было так холодно. Он осторожно поднялся. Подросток был всё ещё здесь. Он стоял, облокотившись о разбитый фонарь, и что-то напевал себе под нос. Капюшон снова надвинут на глаза.
- Что ты со мной сделал, гадёныш?
- Я? – на этот раз его смех ещё отвратительнее. – Это ты мне скажи, чего это ты в обморок рухнул? Больной, что ли?
- Ты говорил об огне, - Пересветов сделал вид, что не услышал вопроса. – А, может быть, ты сам и создал его?
Смех оборвался, но улыбка не покинула губ собеседника.
- Здорово, да?
- Кто ты?
- Можешь звать меня Иллюзионист. Я заставляю людей видеть то, чего они больше всего боятся.
- И что, все эти люди в метро боялись огня?
- Нет, они боялись террористов и взрыва. Сегодня утром передавали по всем каналам: в одном из городов рвануло. Там куча народу ласты склеила. Вот они, дурачки, насмотрелись. Общий страх ещё хуже, чем личный, хотя и намного веселее.
- Значит, и для меня ты создал иллюзию?
- Ты же говорил, что не видел огня, - мальчишка перестал улыбаться.
- Причём тут это? – Пересветов уже с трудом держал себя в руках, чтобы не заорать. – Ты издеваешься? Заладил, как попугай: «огонь, огонь». Я про Зайку, про маму, про зеркало.
- Какое зеркало? – мальчишка явно заинтересовался и вряд ли играл роль.
Дмитрий задумался. Перед тем, как потерять сознание, он собирался отвести пацана домой и…
Схватил его за руку!
- Это я сделал, - машинально выдал он вслух.
- Не понял, - парень подался вперёд.
- Неважно, - спохватился Пересветов. – Ты не сказал, зачем мы здесь?
- Считай, что я так развлекаюсь, - отмахнулся мальчишка.
- Как ты управляешь иллюзиями?
Подросток подошёл почти вплотную и, откинув капюшон, склонил голову на бок, с интересом разглядывая Пересветова.
- Зачем тебе знать?
- Просто интересно, - Дмитрий старался говорить как можно непринуждённее.
- А знаешь такую поговорку: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали»? – спросил мальчишка и захихикал.
- Тебе сколько лет? Двенадцать?
- Пятнадцать, - зло выплюнул подросток.
- Ты смотри, так сразу и не скажешь, - Дмитрию вдруг захотелось вывести этого наглого мальчишку из себя.
- Да ты что? – ехидно отозвался тот. – Думаешь, я ещё недостаточно взрослый, чтобы догадаться кто ты?
Он прошёлся перед Пересветовым туда и обратно, заложив руки за спину.
- Обычный врач скорой помощи спешит к умирающему пациенту, садится за руль вместо выбывшего с дистанции водителя, а потом привозит и пациента, и машину в больницу в целости и сохранности без единой царапины.
Мальчишка лукаво подмигнул.
- Герой, что и говорить. Но есть маленькая нестыковочка: этот самый доктор до того случая ни разу в жизни не сидел за рулём. Как такое возможно?
Он потешно всплеснул руками, поцокал языком и уже без тени иронии добавил:
- Так что ты здесь издеваешься, не я.
- Зачем я тебе? - Дмитрий решил больше не играть «в догонялки».
- Есть дело.
- Слушаю.
- Я пока не совсем разобрался, как у тебя это выходит, но с твоими способностями и моим даром мы можем иметь всё, что пожелаем.
- Что, например?
- А как ты думаешь? Власть, богатство, уважение, - мальчишка даже глаза закатил от удовольствия.
Пересветов хмыкнул.
- Я вижу, мой мальчик, ты насмотрелся голливудских фильмов, - сказал он, подражая тону профессора Климова.
- Фуфло твои фильмы, - вспыхнул подросток. – Я говорю не о всяких там соплях, а о реальных возможностях. Ну, подумай сам, мне пятнадцать, и пока никто не воспринимает меня всерьёз. Всё, что я могу – как следует напугать, но если рядом со мной будешь ты, то мы сможем хорошенько развернуться. Мы войдём в любые двери и убедим любого в чём угодно.
- Заставим, ты хотел сказать?
- Какая разница? Главное – результат.
Пересветов присел на корточки и глянул на паренька снизу-вверх.
- Ты знаешь, - сказал он спокойно. – В своей жизни я видел немало озлобленных подростков, которые обожали антигероев и каждый день в мечтах, между поеданием бутерброда и вечерним туалетом, порабощали мир. Но все они выросли, стали обычными дядьками, со своими радостями и проблемами, и теперь у каждого из них подрастают собственные дети, которые тоже скоро превратятся в злобных подростков.
Дмитрий мягко улыбнулся.
- Поэтому всё, что тебе нужно – это немного подождать, и, как любит говорить один профессор, оно само отвалится.
Мальчишка изменился в лице. Он насупился, сцепил зубы и, сверкнув глазами, прошипел:
- Мне не нужны нотации. Все твои идиоты не стоят того, чтобы даже заговорить со мной. А ты…
Он набрал в грудь побольше воздуху.
- Знай, если не со мной, то против меня.
- Я не против, - усмехнулся Пересветов, - но и не «за».
Парень покусал губы и натянул капюшон.
- С этого момента у тебя появился главный враг всей твоей жизни, - выплюнул он. – Увидимся!
Нервно развернувшись, он зашагал прочь во тьму заброшенного парка. Пересветов ещё долго смотрел ему вслед, соображая, что заставляет мальчишек становиться такими. Но вскоре он поднял воротник пальто и зашагал в обратном направлении. А всё-таки парнишка ему помог, теперь он точно знал, что должен делать.
***
- Расступитесь.
Толпа расступается на автомате, освобождая дорогу человеку в костюме врача скорой помощи.
- А что кому-то плохо? – доносится одинокий голос.
Дмитрий улыбается, но им не разглядеть его выражения лица под медицинской маской.
- Советую не приближаться, - бросает он. – Возможен вирус гриппа аш один эн один.
Толпа быстро редеет. Человек-горилла на входе пропускает врача без лишних вопросов. Его маленький мозг не способен заподозрить неладное. Видимо, в детстве учили слушаться маму и доктора. В клубе жарко. Пахнет потом и алкоголем. Глупые полуголые девицы и пьяные мужчины извиваются в такт ритмичной музыке. Сегодня ещё больше подростков, чем в прошлый раз. Дмитрий невольно вспоминает того паренька, который называл себя Иллюзионистом. Прошло больше года, а он всё никак не может забыть.
- Вы хуже, - шепчет он одними губами, глядя на беснующуюся толпу.
Вот и заветная дверь. Хозяин клуба сегодня тут. Это совершенно точно. Одной рукой Дмитрий распахивает дверь, а другой ловко отщёлкивает замок на медицинском чемоданчике. Белая пластиковая коробка с красным крестом со стуком падает на пол, оставляя в ладони Пересветова «Чёрный стриж» девятого калибра.
- Я говорил тебе, что дети и наркотики понятие несовместимое?
Хозяин застывает. Бокал с каким-то пойлом ядовито-зелёного цвета выскальзывает и с гулким стуком падает на дубовый стол, разбрызгивая содержимое.
- Хм, небьющийся, - констатирует Пересветов.
- Зеркало? – выдыхает трясущийся хозяин.
- Ты смотри, запомнил, - выверенным движением Пересветов направляет ствол пистолета хозяину в лоб.
- Н-не убивай, - сипит тот, заикаясь.
- Я врач. Уничтожать паразитов и вырезать опухоли – мой долг.
- Ты же не умел, я сам видел…
- Вчера твой снайпер сдуру пожал мне руку.
***
Жизнь странная штука. Она любит давать, но не меньше любит и отбирать, а всё чего мы боимся обязательно случается. Многих это ломает, но некоторые ищут в этом особый смысл. Возможно, они появились на свет для чего-то большего, чем жизнь обычного человека с семьёй, работой, маленькими радостями и большими разочарованиями. Быть может, отдав себя служению людям, они получают много больше. Мало кто знает, что значит обладать особым даром, и почти никому неизвестно, что за этот дар всегда нужно платить.
Пять лет назад в районе заброшенного парка культуры и отдыха, на окраине большого города пропал без вести хороший человек и неплохой врач Дмитрий Николаевич Пересветов, чтобы дать возможность появиться герою. Его имя Зеркало. Он предал себя, чтобы получить право убивать, покинул родных и любимых, чтобы избавиться от слабых мест, изменил мечте, бросив её к ногам великой цели – защите невинных. И как бы пафосно это не звучало, он заплатил жизнью свободного доктора за возможность использовать Дар ради других.
До сих пор, он выходил победителем из любой схватки, потому что никто не может бороться с самим собой. Но сегодня его сердце впервые за пять долгих лет дрогнуло и забилось чаще. Сегодня, поднимаясь к себе, он обнаружил в почтовом ящике цветастую открытку, на обратной стороне которой идеальным почерком было выведено:
«Ну что же, продолжим игру? Иллюзионист»
Старый, заброшенный парк культуры и отдыха. Да, именно так он назывался когда-то. Дмитрий помнил, как в первый раз его привела сюда мать, и с каким восхищением он глядел на свежеокрашенные аттракционы. Самым большим счастьем тогда было получить из рук золотозубого дядьки огромный белый шар воздушной ваты на зусенчатой деревянной палочке. Именно здесь он впервые ощутил на себе все прелести Дара.
Это потом, он поймёт, что заимствование чужих талантов не самая удачная шутка Бога, а возможно, наоборот, очень удачная - дьявола. Много позже будет стараться избегать прикасаться к незнакомым и даже друзьям. А пока, играя с очкастым, заносчивым парнишкой в шахматы, он с трепетом будет выбирать момент, чтобы, будто случайно ухватить за руку его папашу-гроссмейстера. И гордо вздёрнет подбородок, принимая поздравления и восхищённые похлопывания по плечу от тех, кто даже представить себе не может, что сегодня он играл впервые.
Сейчас этот старый, ржавый хлам уже никому не нужен. Возможно, вскоре здесь возведут очередной рай для шопоголиков, а пока это место сбора не самых лучших представителей общества.
Дмитрий пошёл вперёд по растрескавшимся заснеженным плитам. Нужно было догнать улыбчивого гадёныша. Они сам не знал, зачем ему это, понимал только, что не сможет успокоиться, пока не отыщет и не прижмёт к стенке. Было такое чувство, будто его подцепили на крючок. Только если рыба в такие моменты бьётся, то ему самому хотелось поскорее оказаться там, откуда тянется леска. Ещё одно смутное чувство подсказывало - это тоже новое умение, полученное совсем недавно.
Облака, укутывавшие небо весь день, куда-то испарились, и снег вовсю отражал свет полной луны, создавая в парке некое подобие освещения.
- Э-эй! – высокий, немного хрипловатый мальчишеский голос послышался откуда-то сбоку.
Дмитрий потоптался на месте, пытаясь отыскать его хозяина. От парковых давно неухоженных деревьев отделилась худощавая фигура и, подойдя на несколько шагов, замерла, уперев руки в бока.
- Зачем ты идёшь за мной?
- Может, снимешь капюшон? – теперь Дмитрий уже не сомневался, что перед ним подросток, хотя смутное ожидание предстоящей встречи с мальчишкой не покидало от самого метро.
Паренёк хмыкнул.
- С чего бы это?
- Мне, показалось, ты хотел, чтобы я пришёл сюда, - Дмитрий старался говорить как можно спокойнее, дабы не спугнуть пацана, но тот похоже, ничуть не испугался.
- А ты и вправду непростой, дядя, - паренёк язвительно захихикал. – Клёво.
Ещё одна догадка подтвердилась. Всю дорогу Пересветову казалось, что мальчишка специально пытается не потеряться из виду.
- Что ты делал у метро? – Дмитрий шагнул к пареньку, но тот предостерегающе поднял руку.
- То же, что и остальные, глазел.
Новый смешок.
- Ты врёшь.
- Конечно, вру. Или ты хочешь, чтобы я, как в плохом кино, стал изливать тебе душу?
- Ну, что ж, нет, так нет, - Дмитрий пожал плечами и сделал вид, что уходит.
Уловка сработала.
- Эй, постой, мы так не договаривались, - протянул мальчишка. – Неужели тебе не интересно, зачем я привёл тебя сюда?
- Нет, - Дмитрий отмахнулся и медленно двинулся прочь.
- Постой, как это? – озадаченный подросток уже был совсем рядом.
- А вот так. Иди домой, я уже не в том возрасте, чтобы играть в дурацкие игры.
- Почему тогда побежал за мной, вместо того, чтобы вытаскивать людей из огня?
- Из какого огня? – Пересветов остановился так резко, что мальчишка налетел на него.
Капюшон упал с головы паренька и Дмитрий разглядел скуластое, худое лицо, с не очень чистой, как и полагается для этого возраста, кожей и чёрными, удивлённо распахнутыми глазами.
- Ты не видел? – голос паренька истерично дрогнул.
Пересветов сложил руки на груди.
- Не было никакого огня. Тебе показалось. Не знаю, что напугало всех этих людей, но и ожогов у них точно не наблюдалось, уж можешь мне поверить.
- Не может быть, - прошептал мальчишка, наклонился, схватил пятернёй немного снега, и, сдавив его, запустил собеседнику в лоб.
Дмитрий ухнул от неожиданности, вытер лицо и бросил на подростка яростный взгляд.
- Совсем сдурел? Давай, вали дамой, пока я тебе уши не надрал.
Но паренёк, казалось, прирос к тому месту, где стоял и только нервно хватал ртом воздух, не в силах произнести ни слова.
- Так, - окончательно выйдя из себя, Дмитрий схватил его за руку и потянул. – Пойдём, покажешь, где живёшь. Нечего в такое время по всяким злачным местам шляться.
И тут что-то случилось. Будто голова взорвалась, превратившись в шапку ярко-красного фейерверка. Отчаянное чувство одиночества, неуёмная жажда мести и дикого, необузданного веселья сплелись в тугой жгут. Пересветову всего на миг почудилось, что он смотрит на себя как бы со стороны, а затем липкий холодный снег оказался прямо перед глазами и кто-то огромный заслонил свет массивным телом.
***
Будильник зазвонил одновременно с мобильным. Вначале Дмитрий никак не мог понять, отчего кнопка отмены сигнала никак не срабатывает. В конце концов, с трудом разлепив глаза, он разглядел беснующийся на диванном подлокотнике мобильный телефон и поднял трубку.
- Слушаю!
- Дима, я у твоего подъезда, пустишь?
Пересветов подскочил, будто диван разом превратился в утыканного иглами ежа. Зайка никогда не приходила так рано. Что-то случилось? Лихорадочно надевая спортивные штаны и чертыхаясь, он доскакал к домофону, нажал кнопку и прислушался. Как только шаги на лестнице затихли, Дмитрий со счастливой улыбкой распахнул дверь. Маленькая изящная девушка невозмутимо стряхнула снег с воротника, постучала каблучками, избавляясь от налипших комьев на сапогах, и только потом подняла взгляд на Пересветова. Улыбка моментально сползла с его губ. Её взгляд был таким холодным и колючим, что он невольно поёжился.
- Зайка, что произошло? – наконец, озвучил терзавшую его мысль.
- Дима, сколько раз я просила не давать мне идиотских прозвищ? – недовольно хмыкнув, она шагнула в квартиру.
Ошарашенный Дмитрий попятился, освобождая дорогу, и одновременно пытаясь помочь ей снять пальто.
- Не нужно! - жёстко сказала девушка, захлопнув дверь, громкий стук эхом пронёсся по квартире. – Я всего на пару слов. Помнишь, ты как-то сказал, что можешь смириться со всем, кроме лжи?
Дмитрий озадаченно кивнул.
- Так вот, - она скомкала в ладошках ремешок от сумочки. – Я пришла, сказать тебе правду.
На секунду запнувшись, тряхнула копной волнистых волос, но продолжила:
- Я не могу больше быть с тобой, Дима. Я поняла, что не люблю тебя.
- Как? – только и смог выдавить Пересветов.
- А вот так, - её глаза наполнились злостью, то ли на себя, то ли на того, кто стоял перед ней. – Прости, но мы слишком похожи.
Она горько усмехнулась.
- Обычно в таких случаях говорят: «мы слишком разные». Но у нас же всё не как у людей, да?
Она с надеждой поглядела на Дмитрия. Он молчал.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? Может, мне показалось?
Он продолжал молчать.
- Дима?
- Ты права, - упавшим голосом сказал Дмитрий. – Мне вообще не стоило прикасаться к тебе.
- Вот и отлично, - она чересчур резко обернулась и всем телом налегла на дверь.
Мягко отстранив её, Дмитрий нажал на ручку. Дверь заскрипела. Девушка вздрогнула и обернулась.
- Прости меня, Дима, - повторила она как-то жалобно, – мне вполне достаточно обычного зеркала.
Пересветов дождался, пока она уйдёт, и, захлопнув дверь, прислонился к ней спиной.
В виски сейчас же забухали десятки молотков, а сердце отозвалось щемящей болью. Он любил её. Любил больше себя самого, но проклятый Дар, как раз и не позволял оставаться самим собой. С каждым прикосновением всё больше походил на неё. Для того, чтобы вернуться, перестать быть ею, приходилось врать о частых ночных дежурствах, продолжительных командировках, симпозиумах. А ведь он так ненавидел враньё. Как она сказала? Хватит и одного зеркала? Вот, отличное название. Он – зеркало. Нет, не простое, у него есть душа, но каждый, даже заглянув туда, всё равно видит только себя.
Как холодно. Пересветов схватился за голову. Нельзя, раскисать, нельзя! Всегда есть место, где ты нужен даже таким. Подхватившись, он набрал номер телефона матери.
- Мам, я приеду?
- Да, сынок, конечно, - голос прозвучал с плохо скрываемой неуверенностью.
- Мам?
- Ты знаешь, я не очень хорошо себя чувствую…
- Я врач, ты помнишь?
Минутное молчание. Слышно как жужжит не вовремя проснувшаяся муха.
- Сынок, лучше не надо, когда ты рядом, мне как-то не по себе. Будто я не с тобой говорю, а сама с собой…
Снова молчание.
- А хотя, знаешь, наверное, я впадаю в маразм, - натянутый смешок. – Приезжай, я соскучилась.
- Я тоже скучаю, мама, но представляешь, пока говорили, глянул в ежедневник. Конференция-то оказывается уже на этой неделе. Я был уверен, что на следующей.
- Ох, как жалко, - в голосе облегчение. – Ну, ты, как освободишься, обязательно приезжай.
Короткие гудки. Последнее время всё чаще и чаще. Мерзкие, сжигающие последнюю надежду.
Опять этот холод. Пересветов застонал и остервенело швырнул мобильник на кровать. Что теперь? Девушка бросила, работы нет, даже мать и та, жутко подумать, боится собственного сына. А ведь было время, когда он радовался Дару, когда верил, что с его помощью сможет осчастливить весь мир. Глупые мечты наивного мальчишки. Мальчишки…
- Стоп! Где мальчишка?
Перед глазами всё заплясало. Дмитрий почувствовал, что лежит лицом в снегу. Так вот почему всё время было так холодно. Он осторожно поднялся. Подросток был всё ещё здесь. Он стоял, облокотившись о разбитый фонарь, и что-то напевал себе под нос. Капюшон снова надвинут на глаза.
- Что ты со мной сделал, гадёныш?
- Я? – на этот раз его смех ещё отвратительнее. – Это ты мне скажи, чего это ты в обморок рухнул? Больной, что ли?
- Ты говорил об огне, - Пересветов сделал вид, что не услышал вопроса. – А, может быть, ты сам и создал его?
Смех оборвался, но улыбка не покинула губ собеседника.
- Здорово, да?
- Кто ты?
- Можешь звать меня Иллюзионист. Я заставляю людей видеть то, чего они больше всего боятся.
- И что, все эти люди в метро боялись огня?
- Нет, они боялись террористов и взрыва. Сегодня утром передавали по всем каналам: в одном из городов рвануло. Там куча народу ласты склеила. Вот они, дурачки, насмотрелись. Общий страх ещё хуже, чем личный, хотя и намного веселее.
- Значит, и для меня ты создал иллюзию?
- Ты же говорил, что не видел огня, - мальчишка перестал улыбаться.
- Причём тут это? – Пересветов уже с трудом держал себя в руках, чтобы не заорать. – Ты издеваешься? Заладил, как попугай: «огонь, огонь». Я про Зайку, про маму, про зеркало.
- Какое зеркало? – мальчишка явно заинтересовался и вряд ли играл роль.
Дмитрий задумался. Перед тем, как потерять сознание, он собирался отвести пацана домой и…
Схватил его за руку!
- Это я сделал, - машинально выдал он вслух.
- Не понял, - парень подался вперёд.
- Неважно, - спохватился Пересветов. – Ты не сказал, зачем мы здесь?
- Считай, что я так развлекаюсь, - отмахнулся мальчишка.
- Как ты управляешь иллюзиями?
Подросток подошёл почти вплотную и, откинув капюшон, склонил голову на бок, с интересом разглядывая Пересветова.
- Зачем тебе знать?
- Просто интересно, - Дмитрий старался говорить как можно непринуждённее.
- А знаешь такую поговорку: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали»? – спросил мальчишка и захихикал.
- Тебе сколько лет? Двенадцать?
- Пятнадцать, - зло выплюнул подросток.
- Ты смотри, так сразу и не скажешь, - Дмитрию вдруг захотелось вывести этого наглого мальчишку из себя.
- Да ты что? – ехидно отозвался тот. – Думаешь, я ещё недостаточно взрослый, чтобы догадаться кто ты?
Он прошёлся перед Пересветовым туда и обратно, заложив руки за спину.
- Обычный врач скорой помощи спешит к умирающему пациенту, садится за руль вместо выбывшего с дистанции водителя, а потом привозит и пациента, и машину в больницу в целости и сохранности без единой царапины.
Мальчишка лукаво подмигнул.
- Герой, что и говорить. Но есть маленькая нестыковочка: этот самый доктор до того случая ни разу в жизни не сидел за рулём. Как такое возможно?
Он потешно всплеснул руками, поцокал языком и уже без тени иронии добавил:
- Так что ты здесь издеваешься, не я.
- Зачем я тебе? - Дмитрий решил больше не играть «в догонялки».
- Есть дело.
- Слушаю.
- Я пока не совсем разобрался, как у тебя это выходит, но с твоими способностями и моим даром мы можем иметь всё, что пожелаем.
- Что, например?
- А как ты думаешь? Власть, богатство, уважение, - мальчишка даже глаза закатил от удовольствия.
Пересветов хмыкнул.
- Я вижу, мой мальчик, ты насмотрелся голливудских фильмов, - сказал он, подражая тону профессора Климова.
- Фуфло твои фильмы, - вспыхнул подросток. – Я говорю не о всяких там соплях, а о реальных возможностях. Ну, подумай сам, мне пятнадцать, и пока никто не воспринимает меня всерьёз. Всё, что я могу – как следует напугать, но если рядом со мной будешь ты, то мы сможем хорошенько развернуться. Мы войдём в любые двери и убедим любого в чём угодно.
- Заставим, ты хотел сказать?
- Какая разница? Главное – результат.
Пересветов присел на корточки и глянул на паренька снизу-вверх.
- Ты знаешь, - сказал он спокойно. – В своей жизни я видел немало озлобленных подростков, которые обожали антигероев и каждый день в мечтах, между поеданием бутерброда и вечерним туалетом, порабощали мир. Но все они выросли, стали обычными дядьками, со своими радостями и проблемами, и теперь у каждого из них подрастают собственные дети, которые тоже скоро превратятся в злобных подростков.
Дмитрий мягко улыбнулся.
- Поэтому всё, что тебе нужно – это немного подождать, и, как любит говорить один профессор, оно само отвалится.
Мальчишка изменился в лице. Он насупился, сцепил зубы и, сверкнув глазами, прошипел:
- Мне не нужны нотации. Все твои идиоты не стоят того, чтобы даже заговорить со мной. А ты…
Он набрал в грудь побольше воздуху.
- Знай, если не со мной, то против меня.
- Я не против, - усмехнулся Пересветов, - но и не «за».
Парень покусал губы и натянул капюшон.
- С этого момента у тебя появился главный враг всей твоей жизни, - выплюнул он. – Увидимся!
Нервно развернувшись, он зашагал прочь во тьму заброшенного парка. Пересветов ещё долго смотрел ему вслед, соображая, что заставляет мальчишек становиться такими. Но вскоре он поднял воротник пальто и зашагал в обратном направлении. А всё-таки парнишка ему помог, теперь он точно знал, что должен делать.
***
- Расступитесь.
Толпа расступается на автомате, освобождая дорогу человеку в костюме врача скорой помощи.
- А что кому-то плохо? – доносится одинокий голос.
Дмитрий улыбается, но им не разглядеть его выражения лица под медицинской маской.
- Советую не приближаться, - бросает он. – Возможен вирус гриппа аш один эн один.
Толпа быстро редеет. Человек-горилла на входе пропускает врача без лишних вопросов. Его маленький мозг не способен заподозрить неладное. Видимо, в детстве учили слушаться маму и доктора. В клубе жарко. Пахнет потом и алкоголем. Глупые полуголые девицы и пьяные мужчины извиваются в такт ритмичной музыке. Сегодня ещё больше подростков, чем в прошлый раз. Дмитрий невольно вспоминает того паренька, который называл себя Иллюзионистом. Прошло больше года, а он всё никак не может забыть.
- Вы хуже, - шепчет он одними губами, глядя на беснующуюся толпу.
Вот и заветная дверь. Хозяин клуба сегодня тут. Это совершенно точно. Одной рукой Дмитрий распахивает дверь, а другой ловко отщёлкивает замок на медицинском чемоданчике. Белая пластиковая коробка с красным крестом со стуком падает на пол, оставляя в ладони Пересветова «Чёрный стриж» девятого калибра.
- Я говорил тебе, что дети и наркотики понятие несовместимое?
Хозяин застывает. Бокал с каким-то пойлом ядовито-зелёного цвета выскальзывает и с гулким стуком падает на дубовый стол, разбрызгивая содержимое.
- Хм, небьющийся, - констатирует Пересветов.
- Зеркало? – выдыхает трясущийся хозяин.
- Ты смотри, запомнил, - выверенным движением Пересветов направляет ствол пистолета хозяину в лоб.
- Н-не убивай, - сипит тот, заикаясь.
- Я врач. Уничтожать паразитов и вырезать опухоли – мой долг.
- Ты же не умел, я сам видел…
- Вчера твой снайпер сдуру пожал мне руку.
***
Жизнь странная штука. Она любит давать, но не меньше любит и отбирать, а всё чего мы боимся обязательно случается. Многих это ломает, но некоторые ищут в этом особый смысл. Возможно, они появились на свет для чего-то большего, чем жизнь обычного человека с семьёй, работой, маленькими радостями и большими разочарованиями. Быть может, отдав себя служению людям, они получают много больше. Мало кто знает, что значит обладать особым даром, и почти никому неизвестно, что за этот дар всегда нужно платить.
Пять лет назад в районе заброшенного парка культуры и отдыха, на окраине большого города пропал без вести хороший человек и неплохой врач Дмитрий Николаевич Пересветов, чтобы дать возможность появиться герою. Его имя Зеркало. Он предал себя, чтобы получить право убивать, покинул родных и любимых, чтобы избавиться от слабых мест, изменил мечте, бросив её к ногам великой цели – защите невинных. И как бы пафосно это не звучало, он заплатил жизнью свободного доктора за возможность использовать Дар ради других.
До сих пор, он выходил победителем из любой схватки, потому что никто не может бороться с самим собой. Но сегодня его сердце впервые за пять долгих лет дрогнуло и забилось чаще. Сегодня, поднимаясь к себе, он обнаружил в почтовом ящике цветастую открытку, на обратной стороне которой идеальным почерком было выведено:
«Ну что же, продолжим игру? Иллюзионист»
