- Сашка, ты только посмотри! – Аркадий с видом циркового фокусника распахнул маленький, кожаный чемоданчик.
Внутри на шершавой подкладке идеальными пачками высились новёхонькие денежные купюры.
- Откуда столько? – прошелестела за его спиной Саша, каким-то вымученно-бесцветным голосом.
- Мне удалось продать этот чёртов дом, представляешь? – Аркадий завороженно глядел на зеленовато-коричневые стопки. – Сколько сил, сколько труда вложено, но не зря, видишь, не зря!
Аркадий осторожно прикоснулся к одной из пачек и вдруг в едином, неистовом порыве принялся срывать с банкнот бумажную ленту и подбрасывать деньги в воздух. Пачка, вторая, третья.
- Сашка! Сашка!
Радостный выдох обернулся счастливым смехом. Одинаковые купюры праздничным конфетти полетели на головы разбогатевших супругов.
- Аркаша, - вдруг тихо сказала жена. – Это и есть твоя любовь?
- Что? – смех оборвался, и ошарашенный Аркадий удивлённо уставился на Сашку.
Она стояла, опершись о приоткрытую дверцу шкафа, и печально глядела на мужа. Только сейчас Аркадий заметил, как сильно она похудела и осунулась, какие чёрные синяки пролегли под её глазами, а сами глаза, всегда живые и весёлые превратились в два мутных блекло-голубых озера, в которых светилась странная, пугающая обречённость.
- Сашенька, что с тобой?
- Ничего, - она неопределённо махнула рукой. – Я соскучилась. Последнее время ты приходишь домой только, чтобы лечь спать.
Аркадий подался вперёд, обнял жену за плечи и похолодел от ощущения колких косточек, выпирающих под тонкой, почти прозрачной кожей.
- Ну, теперь же я здесь, - успокаивающе сказал он. – И потом, ты же обещала потерпеть.
- Ты сказал пару-тройку месяцев, - Саша сдавлено всхлипнула и уткнулась мужу в плечо. – Аркаша, прошёл год. Неужели это было так важно, неужели бумажки важнее…
- Бумажки?! – Аркадий зло отпихнул жену и, рванув к чемодану, сгрёб пятернёй несколько рассыпанных банкнот. – Это ты называешь бумажками?
Он подскочил к Саше и ткнул купюрами ей в лицо. Она отшатнулась.
- Я, если хочешь знать, весь этот год скакал, как заведённый, унижался перед самодовольными толстосумами, выпрашивал, лебезил, - Аркадий брезгливо скривился и энергично потряс денежным веером. – Теперь мы можем всё, понимаешь? Всё!
Он схватил пискнувшую жену за руку и с силой дёрнул.
- Ну! Что ты хочешь? Шубу? Дом? Отдых на Мальдивах? Выбирай!
- Я ничего не хочу, - Саша слабо дёрнула рукой. – Мне больно.
***
Неяркий свет поминутно вспыхивал ярче и снова затухал. Обшарпанное сидение надрывно скрипело при малейшем движении. Визгливый скрип противно резал слух, заставляя сердце колотиться ещё быстрее. Аркадий вскочил и забегал по коридору, стараясь смотреть только в пол, чтобы ненароком не наткнуться на очередной жалостливо-сочувствующий взгляд. Машинально достал сигарету.
- Мужчина, здесь нельзя курить!
«А, чтоб тебя…» - Аркадий засунул сигарету обратно в карман и смял её так, что почувствовал, как сыпется мелкая табачная шелуха.
- Великанов кто? – холодный голос врача заставил подпрыгнуть.
Аркадий обернулся так резко, что засаднило шею.
- Я, - сказал он совершенно бесцветным голосом и вдруг ужаснулся: он совершенно забыл о чемодане.
Пошарив взглядом, нашёл его на том же стуле, где оставил, и облегчённо выдохнув, сделал решительный шаг навстречу врачу.
- Идите со мной, - произнёс доктор и как-то странно глянул на Аркадия, как-то тоскливо, что ли.
Аркадий схватил чемоданчик, с силой сжал его ручку. Оставшееся без груза складное сидение громко бахнуло.
Идти пришлось недолго. Доктор открыл ключом, выкрашенную в желтовато-белый цвет, дверь и пригласил Аркадия в тесный кабинетик, указав на серое, неудобное кресло. Присев на краешек, Аркадий умоляюще глянул на врача. Тот покусал губы, устроился напротив и, сложив руки в замок, упёрся в них лбом. Аркадий всё понял. Что-то в самой глубине души страшно ухнуло и с противным свистом упало вниз. Но маленькая, почти неощутимая надежда ещё теплилась в измученном, растерзанном сердце.
- Доктор, - тихо сказал, чувствуя ужасную сухость во рту, – у нас есть деньги.
Он яростно заскрёб по металлу и, ломая ногти, отодрал вначале один замок, а затем и второй.
- Вот, - Аркадий перевернул чемодан, на шаткий стол врача бухнулись несколько, перетянутых резинкой, пухлых стопок.
Доктор посмотрел на деньги, потом на посетителя.
- Вы знаете, - тихо сказал он и снова поморщился, - я бы мог, конечно, взять эти деньги и сделать вид, что помогаю вашей жене, но это всё равно ничего не даст.
Он поднялся и, отвернувшись, глянул в окно.
- Мужайтесь. Четвёртая стадия. За это ни один хирург не возьмётся.
- Но как же так, - Аркадий почти взвыл. – Это же огромные деньги!
Доктор обхватил себя руками и тяжело вздохнул.
- В данном случае, это всего лишь бумага.
Внутри на шершавой подкладке идеальными пачками высились новёхонькие денежные купюры.
- Откуда столько? – прошелестела за его спиной Саша, каким-то вымученно-бесцветным голосом.
- Мне удалось продать этот чёртов дом, представляешь? – Аркадий завороженно глядел на зеленовато-коричневые стопки. – Сколько сил, сколько труда вложено, но не зря, видишь, не зря!
Аркадий осторожно прикоснулся к одной из пачек и вдруг в едином, неистовом порыве принялся срывать с банкнот бумажную ленту и подбрасывать деньги в воздух. Пачка, вторая, третья.
- Сашка! Сашка!
Радостный выдох обернулся счастливым смехом. Одинаковые купюры праздничным конфетти полетели на головы разбогатевших супругов.
- Аркаша, - вдруг тихо сказала жена. – Это и есть твоя любовь?
- Что? – смех оборвался, и ошарашенный Аркадий удивлённо уставился на Сашку.
Она стояла, опершись о приоткрытую дверцу шкафа, и печально глядела на мужа. Только сейчас Аркадий заметил, как сильно она похудела и осунулась, какие чёрные синяки пролегли под её глазами, а сами глаза, всегда живые и весёлые превратились в два мутных блекло-голубых озера, в которых светилась странная, пугающая обречённость.
- Сашенька, что с тобой?
- Ничего, - она неопределённо махнула рукой. – Я соскучилась. Последнее время ты приходишь домой только, чтобы лечь спать.
Аркадий подался вперёд, обнял жену за плечи и похолодел от ощущения колких косточек, выпирающих под тонкой, почти прозрачной кожей.
- Ну, теперь же я здесь, - успокаивающе сказал он. – И потом, ты же обещала потерпеть.
- Ты сказал пару-тройку месяцев, - Саша сдавлено всхлипнула и уткнулась мужу в плечо. – Аркаша, прошёл год. Неужели это было так важно, неужели бумажки важнее…
- Бумажки?! – Аркадий зло отпихнул жену и, рванув к чемодану, сгрёб пятернёй несколько рассыпанных банкнот. – Это ты называешь бумажками?
Он подскочил к Саше и ткнул купюрами ей в лицо. Она отшатнулась.
- Я, если хочешь знать, весь этот год скакал, как заведённый, унижался перед самодовольными толстосумами, выпрашивал, лебезил, - Аркадий брезгливо скривился и энергично потряс денежным веером. – Теперь мы можем всё, понимаешь? Всё!
Он схватил пискнувшую жену за руку и с силой дёрнул.
- Ну! Что ты хочешь? Шубу? Дом? Отдых на Мальдивах? Выбирай!
- Я ничего не хочу, - Саша слабо дёрнула рукой. – Мне больно.
***
Неяркий свет поминутно вспыхивал ярче и снова затухал. Обшарпанное сидение надрывно скрипело при малейшем движении. Визгливый скрип противно резал слух, заставляя сердце колотиться ещё быстрее. Аркадий вскочил и забегал по коридору, стараясь смотреть только в пол, чтобы ненароком не наткнуться на очередной жалостливо-сочувствующий взгляд. Машинально достал сигарету.
- Мужчина, здесь нельзя курить!
«А, чтоб тебя…» - Аркадий засунул сигарету обратно в карман и смял её так, что почувствовал, как сыпется мелкая табачная шелуха.
- Великанов кто? – холодный голос врача заставил подпрыгнуть.
Аркадий обернулся так резко, что засаднило шею.
- Я, - сказал он совершенно бесцветным голосом и вдруг ужаснулся: он совершенно забыл о чемодане.
Пошарив взглядом, нашёл его на том же стуле, где оставил, и облегчённо выдохнув, сделал решительный шаг навстречу врачу.
- Идите со мной, - произнёс доктор и как-то странно глянул на Аркадия, как-то тоскливо, что ли.
Аркадий схватил чемоданчик, с силой сжал его ручку. Оставшееся без груза складное сидение громко бахнуло.
Идти пришлось недолго. Доктор открыл ключом, выкрашенную в желтовато-белый цвет, дверь и пригласил Аркадия в тесный кабинетик, указав на серое, неудобное кресло. Присев на краешек, Аркадий умоляюще глянул на врача. Тот покусал губы, устроился напротив и, сложив руки в замок, упёрся в них лбом. Аркадий всё понял. Что-то в самой глубине души страшно ухнуло и с противным свистом упало вниз. Но маленькая, почти неощутимая надежда ещё теплилась в измученном, растерзанном сердце.
- Доктор, - тихо сказал, чувствуя ужасную сухость во рту, – у нас есть деньги.
Он яростно заскрёб по металлу и, ломая ногти, отодрал вначале один замок, а затем и второй.
- Вот, - Аркадий перевернул чемодан, на шаткий стол врача бухнулись несколько, перетянутых резинкой, пухлых стопок.
Доктор посмотрел на деньги, потом на посетителя.
- Вы знаете, - тихо сказал он и снова поморщился, - я бы мог, конечно, взять эти деньги и сделать вид, что помогаю вашей жене, но это всё равно ничего не даст.
Он поднялся и, отвернувшись, глянул в окно.
- Мужайтесь. Четвёртая стадия. За это ни один хирург не возьмётся.
- Но как же так, - Аркадий почти взвыл. – Это же огромные деньги!
Доктор обхватил себя руками и тяжело вздохнул.
- В данном случае, это всего лишь бумага.